Бессмертный полк. Иван Иванович Бакун :"Не чапай чужога и не бойся нiкога"

13 МАЯ 2016 (Пятница) 10:51:04

Наверняка у каждого из нас в роду есть близкие, которые прошли Великую Отечественную войну. К сожалению, в живых осталось совсем немного ветеранов и участников этой страшной трагедии. Однако память о них, об их подвиге будет жить вечно. И не только в сердцах любящих людей, но отныне и на страницах нашего сайта.

Sobor.by запустил проект "Бессмертный полк" и предлагает каждому рассказать о своём близком человеке, который прошёл дорогой войны. Поделитесь его или её фото, расскажите, как ваш герой попал на войну, как и где её пережил, какими воспоминаниями, наставлениями делился с вами или вашими близкими.

Сегодня мы рады познакомить вас с семейной парой Иваном Ивановичем и Ксенией Никитичной Бакун. Он сражался за Москву. Она трудилась в тылу, помогая фронту. О жизни и подвиге своих родителей рассказала их дочь, минчанка Эрна Ивановна Бакун. Прочитав объявление об акции "Бессмертный полк" на нашем портале, она написала воспоминания о своих родителях и передала рукопись в редакцию "Церковного Слова".

Читая её воспоминания, на глаза накатываются слёзы: что пришлось пережить этим людям! По сравнению с их трагедией наши мелкие проблемы и недовольства не достойны внимания. На долю этих людей выпали войны, государственные перевороты, которые принято называть революциями и перестройками, но они, несмотря ни на что, продолжали жить и строить страну, они побеждали и созидали. Низкий им поклон за мирное небо и за возможность жить на родной земле", - Мария Крещенская.

Воспоминания детей войны:

Однажды самолёты пролетали надо мной. Я упала на землю, цоканье пуль было сильным, у самых моих рук и ног. Я не понимала, что это пули, подумала, что это дождь. Но почему мои руки и ноги сухие?

Когда всё стихло, люди поднимались и говорили:

- Смотри, живая!!! Кто спас?

- Только Господь.

Потом после войны мы дрожали, когда проходили салюты, ничего не могли с собой поделать, зубы стучали, и дрожь охватывала всё тело.

***

"Предки Бакунов: Иван, Андрей, Филипп, Матвей – четыре брата прибыли с царским русским войском из-под г. Бреста, когда гнали Наполеона в 1812 году и осели в Борисове. Сенат дал им за службу земли на высоком берегу г. Березина (село Бакуны в Пружанском районе, Брестской области).

Мой отец Бакун Иван Иванович родился в 1906 году, мать Ксения Никитична была на два года младше отца. Её отец Никита Акимович Тыщенко был участником русско-японской войны 1905 года и Первой мировой войны 1914-1918 г.г. После войны сильно болел, в том числе и по причине отравления от химического оружия.

Родители жили дружно. Мы, дети, никогда не слышали скандалов и грубых слов. Они всегда обращались друг к другу ласково – Ванечка и Ксеничка. Так и нас называли.

Отец мой Иван Иванович Бакун – уроженец г. Борисова. Жизнь его не баловала, время было смутное. До 10-летнего возраста он со своим отцом работали плотогонами, вязали у пана веники, нищенствовали по деревням, когда семья болела тифом. Затем отец работал на спичечной фабрике, стеклодувом на стекольном заводе. Он рассказывал, что везде белорусам платили меньше, чем рабочим других национальностей: полякам, евреям, немцам, чехам.

Отец хорошо учился, без экзаменов после церковно-приходской школы поступил в реальное училище г. Борисова, но у семьи не было денег на оплату обучения, за что он и был отчислен.

В 1914 году началась война. Отец с другими ребятами спасали людей от расстрела, переправляли их через Березину. Немцы уничтожили много жителей г. Борисова, большая часть которого были евреи.

После революции 1917 года у неимущих появилась возможность учиться. Отец, как и многие его друзья, уехал в Москву. Сначала было трудно. Работал грузчиком на вокзале, чтобы оплатить учёбу в музыкальном техникуме и институте имени Гнесиных. Потом Иван Иванович уже работал солистом в Кремлёвском оркестре, продолжая учебу. Отец также окончил военно-дирижерский факультет и был свободнослушателем на композиторском. После окончания учебы руководил оркестрами в Мордовии, Молдавии, в г. Печи, Лядищи под г. Борисовым.

В 1933 году он женился на моей маме Ксении Никитичне и переехал в Минск, работал в консерватории.

Когда началась война, отец каждый день ходил в военкомат, просился на фронт. Ему говорили: "Не волнуйтесь, подождите". Последний раз, когда он пришёл в военкомат, там уже никого не было, стоял один часовой, который был очень взволнован. Отец понял, что положение на фронте не в нашу пользу и начал готовится к вступлению в партизанский отряд.

Что делать? Куда бежать от фашистов? Его брат - Григорий и два племянника – Борис и Геннадий были связаны с подпольем и партизанами. Никто тогда ещё не знал, что Борис дойдёт до Берлина. Его отец и брат погибли, помогая партизанам. Они доставляли в отряд всё необходимое, попали в засаду. Ценой своей жизни они спасли врача, который потом благополучно добрался до партизанского отряда.

Жену Григория Ивановича, брата моего отца, Стасю с малолетними детьми и её родственниками фашисты уничтожили в душегубке. В хате оставили четырёх детей от 3 до 10 лет, заколотили двери, окна, обрекая их на голодную смерть. Узнав про них, родная сестра моего отца Михалинка тайком пробиралась в дом и кормила детей варёной картошкой. Когда её заметили, она не сказала, что родственница, "просто жалеет детей и поэтому им помогает". Дети, слава Богу, выжили, после войны воспитывались в детском доме.

Старший брат моего отца Николай Иванович Бакун жил в Ленинграде, пережил блокаду, сражался за город. Был тяжело ранен, потом всю жизнь ходил на костылях. После войны переехал в Москву, женился на дочери священника. Он также связал свою жизнь с музыкой, был композитором, писал военные марши.

Фашисты приближались к Минску. Бомбёжки участились, особенно к вечеру. Мужчины из нашего дома выходили из квартир и следили за бомбёжками. Я тоже уловила момент и стояла с ними у калитки. Мы жили по улице Володарского, недалеко от Дома Правительства и железной дороги. От взрыва бомб земля вздрагивала и стонала. Находясь дома, я дрожала, нас охватывал страх. Самолёты летали очень низко. Однажды самолёты пролетали надо мной, я упала на землю, цоканье пуль было сильным, у самых моих рук и ног. Я не понимала, что это пули: подумала, что это дождь, но почему мои руки и ноги сухие? Когда всё стихло, люди поднимались и говорили:

- Смотри, живая!!! Кто спас?

-Только Господь.

После налёта самолетов начался пожар. Поднялся сильный ветер. В дыму ничего не было видно, но, к счастью, отец нас нашёл. В этот же день он отвел нас на вокзал. Это был последний поезд из Минска. Шла эвакуация. Отец купил прямо на перроне хлеба и, когда мы уже были в вагоне и поезд тронулся, он бросил хлеб в окно нашего вагона. Младшие дети перестали плакать, когда мама дала им поесть. Так мы спаслись от фашистов. Отец сопровождал нас, чтобы благополучно нас устроить, а потом уйти на фронт, когда его призовут.

Холод и голод давали о себе знать всё время, после того, как мы покинули родные места. Постепенно, ехавшие на восток солдаты, покидали наш поезд, а мы ехали дальше до самого Урала. В городе Абдулино нас поселили в деревянном бараке, который стоял на сваях. Люди давали нам свои вещи. Я помню, что мне достались валенки, несмотря на то, что они были дырявые, в них было тепло. Через дырку ко мне в валенки залезал котенок – и мне и ему было уютно и хорошо. Моя младшая сестрёнка заболела. У мамы пропало молоко. В больнице, куда их положили, не было лекарств, там она и умерла. Отца взяли на фронт.

Мама устроилась кочегаром на паровоз в депо. Возили на фронт технику, боеприпасы, эшелоны с солдатами, а назад везли раненых. Мы месяцами были в детском саду, пока она работала. За одну поездку она должна была набросать в топку тонну угля. Машинисты заметили, что,когда наша мама была в поезде, то поезд всегда доезжал до места назначения и возвращался без повреждений. Ни бомбёжки, ни диверсии ему не вредили. Поэтому маму всегда просили на свою смену. И это было действительно так: когда мама была в поездах с бригадами, бомбёжки не приносили вреда, все было благополучно.

От голода я и брат начали слепнуть, нас душила золотуха. Мама стала нас лечить. Помню, как она носила нас на спине в поликлинику. Она сильно похудела. От недоедания у меня развилась сонная болезнь. Меня и других таких же детей отправили в лагерь под Куйбышевым. Лекарств не давали, только старались обеспечить полноценным питанием. После выздоровления мы вернулись в Абдулино.

Однажды зимой к нам в барак подселили несколько еврейских семей. Они с нами жили недолго, а когда уехали, оставили больного паренька лет пятнадцати. Мама определила его в больницу, т.к. в бараке он мог замёрзнуть, и ему не на что было прокормить себя. После войны они встречались в Минске, он назвал её второй мамой.

Мой отец после парада на Красной Площади 7 ноября 1941 года пошёл сражаться за Москву. Был ранен. Опять Бог спас его. Стояли сильные морозы. Москва-река промёрзла до дна. Во время бомбёжек казалось, что фашисты старались каждую пядь земли превратить в пепел. Налёты самолётов усиливались на берегах и на суше, поэтому раненые старались добраться до реки, к воронкам, где было потише. Там их нашли санитары, сложили возле братской могилы и стали проверять документы. Тут один санитар закричал: "Живой, сердце бьётся!". Отец был ранен в шею и обморожен. Его принесли в дом, положили на сено, стали растирать и приводить в сознание. Затем отправили в госпиталь. Когда пришёл в сознание, у него началось легочное кровотечение. Он немного поправился, его отправили к нам в Абдулино.

Отец был очень слаб, не мог ходить, но мама все свои силы положила на то, чтобы поднять его. Военная комиссия приняла решение комиссовать отца из армии несмотря на то, что он был офицером. Теперь его жена и дети не имели права на пособие.

Мама за свою шубу выменяла овощей, которыми кормила нас и отца. Он всё время лежал на печке. К лету ему стало лучше: он мог уже сам слезать с печки, покачиваясь, мог пройти 2-3 шага.

Как-то его брат Николай прислал из Москвы несколько килограмм проса. И вот я с отцом целую неделю копали небольшое поле. Нам было очень тяжело: два раза копнём и садимся отдыхать. Но одолели. Пора была засушливая. К счастью, скоро пошёл обильный дождь. Никто не верил в успех, но опять Бог нам помог, видя наше тяжёлое положение. Мы собрали хороший урожай, послали посылку брату Николаю Ивановичу. Папа сделал из жестяных банок жернова. Нам этот урожай помог справиться с голодом. Отец и зимой старался помогать маме, сделал из доски подмётки на валенки, т.к. они были протоптаны. Было скользко, но на работу она ходила - не было другого выхода.

Отец сначала устроился на работу сторожем, затем слесарем в депо, после этого – кондуктором на поезде. А потом он пошёл работать в военную школу Абдулино музыкальным руководителем оркестра.

Всем было очень тяжело, помогая друг другу, мы ждали окончания войны. Мама и папа были оптимисты. Наступил 1944 год. Все радовались, что скоро будет освобождён Минск – и мы опять счастливо будем жить всей семьёй. Не слушая уговоров людей, они поехали в родные места. Но мы доехали только до Гомеля, где опять встретились с бомбёжками фашистов. Горели вокзалы, поезда со снарядами, вагоны с ранеными, дома мирных жителей. Решили, что мама с детьми поедет в г. Бахмач на родину её родни. Папа устроился в прифронтовую бригаду ансамбля Ширмы и выезжал на фронт давать концерты бойцам. Он выступал с Морозовой и другими известными музыкантами.

В Бахмаче нам было легче, несмотря на голод, холод и отсутствие всего необходимого. Немецкие самолёты бомбили, в основном, железнодорожный узел, но мы всё равно прятались в погребах и землянках. От взрывов земля вздрагивала. Потом после войны мы дрожали, когда проходили салюты, ничего не могли с собой поделать, зубы стучали, и дрожь охватывала всё тело.

Папа иногда приезжал к нам. Он был очень худой. Мама бралась за любую работу, чтобы поддержать семью.

Я пошла в школу. У меня, как и у других детей, не было учебников и тетрадей. Писали на газетах и оберточной бумаге. Хорошо, что ещё до войны я училась читать по афишам: "Концерт учеников старшего преподавателя Бакуна Ивана Ивановича по классу кларнета". Через два месяца после начала учебного года я снова заболела корью и золотухой, совсем ослепла, видела как через два слоя марли.

Скоро вернулся с фронта отец, мы переехали в Минск. Мама долго лечила меня.

Я помню свою первую учительницу в минской школе – Татьяну Ильиничну. Она закончила Царский лицей благородных девиц, была доброй, строгой и благородной дамой, поощряла в девочках аккуратность, учила нас рукоделию. Татьяна Ильинична учила нас: "думай сам, принимай решение сам, исправляй ошибки сам, никого не вини и будь всегда ответственной за свою жизнь". Этому учили нас и воспитатели в детском саду в эвакуации, когда мы отправляли посылки на фронт с нашим рукоделием.

Учили нас и родители, особенно мои: "не чапай чужога и не бойся нiкога".

Мы видели разруху и искалеченных людей, и старались учиться добру и делать людям добро. Несмотря на то, что мы были детьми, мы всё изучали с большим интересом.

Отец мой не любил вспоминать и говорить о войне. Он видел очень много трагических событий, гибель людей – он переживал из-за этой дикости, злобы и варварства, его глаза наполнялись слезами. Он закрывал лицо руками, и беззвучные рыдания сотрясали его тело. Руки дрожали и тряслись и только слышались прерывистые вздохи с надрывом. Мы, видя такое состояние отца, старались меньше его тревожить. Успокоившись, отец всегда нам говорил, что коль война уже кончена, то мы должны хорошо учиться и работать – и всё будет хорошо, будем лучше жить.

Отец после войны работал в консерватории, занимался с учениками дома, пока отстраивалось здание консерватории. Минск восстанавливал свои разрушенные дома – всем было очень тяжело. Через год ученики стали заниматься в здании консерватории. Отец часто давал им свои деньги на обеды.

У нас были проблемы с жильём. Наш дом по ул. Володарской был разрушен фашистами. Нас попросили вернуть комнату женщине, приехавшей из эвакуации – это было её жилье. И теперь мы жили не в квартире, а в полуподвальном помещении. Под полом с весны всегда была вода. Отец сделал высокие нары, и мы на них спали.

Родители пережили все тяжести и невзгоды. Никогда не обижали друг друга и нас, несмотря на тяжёлые испытания, когда нервы на пределе. Нас приучали к дисциплине и труду.

И только в 1953 году по ходатайству певца белорусского оперного театра Ворвулева нам, с большим трудом, удалось всё-таки получить квартиру, в которой мы сейчас живём.

Мама всегда была домохозяйкой. Деньги в семью приносил отец. Почти во всех республиках СССР были его ученики. Мама не могла выйти на работу, т.к. подорвала здоровье во время войны, сражаясь на трудовом фронте тыла.

Мы жили скромно. Я по журналам и книжкам научилась сама шить. Когда я сшила первое платье, какое это было счастье! Я всегда помогала маме, а потом обшивала своих детей.

Чтобы на нашем столе было больше овощей и фруктов, мы взяли участок.

За педагогический труд в Белорусской Государственной Консерватории Бакун Иван Иванович получил звание доцента по классу кларнета. Зрение у отца падало, слепота прогрессировала, но отец всегда имел большие общественные нагрузки: был секретарём парторганизации консерватории, народным заседателем в суде, председателем профкома консерватории, отличником культурного шефства над военными силами СССР.

Награждён медалями "За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945г.г.", юбилейными медалями ко дню Победы и Вооружённых сил СССР. После выхода на пенсию отец на общественных началах руководил оркестром Дома Профсоюзов, помогал воспитывать внуков. Почил он в 2000 году, пережив маму на 8 лет. Похоронены мои родители на старом деревенском кладбище в деревне Шеметово Смолевического района, Минской области. Там похоронены и другие себчане, принимавшие участие в войне.".

Луферчик (Бакун) Эрна Ивановна, 1936 г.р.

На фото: Иван Иванович и Ксения Никитична Бакун.

/ sobor.by/

(просмотров 3583)

Новости разделов:

Бессмертный полк

9 МАЯ 2020

20 АПРЕЛЯ 2020

9 МАЯ 2019

6 МАЯ 2017

5 МАЯ 2017

01 мая 2017

15 ИЮЛЯ 2016

13 ИЮЛЯ 2016

30 ИЮНЯ 2016

29 ИЮНЯ 2016

24 ИЮНЯ 2016