- В каких странах вы побывали, и что смогли почерпнуть там нового?

- Большое впечатление на меня произвела Италия, особенно Рим и Равенна, где сохранилось много храмов с древними росписями и мозаиками. И конечно, лучшие музейные собрания: Пинакотека в Ватикане, Лувр с его прекрасным собранием произведений искусства. В Бельгии – замечательные музеи в Брюсселе и Брюгге.

- Вы упоминали, что любите работать в технике энкаустики, расскажите, где вы впервые с ней ознакомились?

- Впервые я услышал об энкаустике ещё во время учёбы в СПбДА. Об этой технике нам рассказал замечательный преподаватель, реставратор Евгений Павлович Большаков, он много лет занимался реставрацией настенных росписей на Валааме. При укреплении настенных росписей в Никольском скиту и Преображенском соборе выяснилось, что в качестве добавки в связующее пигментов использовался воск. Евгений Павлович и его помощники стали использовать пчелиный воск, для того чтобы восстановить росписи в аутентичной технике. Тогда у меня и зародился интерес к энкаустике, ведь эта живопись благодаря воску смогла сохраниться в экстремальных условиях.

Позже, во время обучения на факультете церковных художеств ПСТГУ, у меня была возможность копировать шедевры живописи в Третьяковской галерее, Успенском соборе Московского кремля, Музее изобразительных искусств им. Пушкина, где меня особенно поразила сохранность фаюмских портретов, созданных в Египте ещё в I-III веках. Тогда же удалось выполнить и ряд копий этих произведений античности.

Этот опыт оказался очень полезным, поскольку сейчас в работе над иконами я использую различные техники восковой живописи. Энкаустика – это не только самая долговечная техника, она обладает ещё и уникальными художественными возможностями. Оптические возможности красочного слоя, разнообразие фактур живописи, особенности цветового решения — все это очень важно для того, чтобы создать глубокий по содержанию образ. Сегодня при восстановлении храмов XIX века эпохи классицизма, использование раннехристианской традиции энкаустических икон, может быть лучшим решением при восстановлении интерьера. Стилистика свойственная энкаустике, в отличии от академического стиля икон ориентированных на позднюю западную традицию, имеет непосредственное отношение к основам раннехристианской иконографии. Эта техника имеет большие перспективы для развития.

- Многие говорят, что им больше нравятся иконы, написанные в академическом стиле. Какому стилю иконописцы сегодня отдают предпочтение?

- Существует достаточно много разных иконописных мастерских и школ, и все они работают очень разнообразно. Не могу согласиться с тем, что сейчас преобладает какой-то один общий стиль. Некоторые иконописцы ориентируются, например, на стиль московской иконописи XVI- XVII века, который у нас принято считать каноническим (хотя вопрос о каноничности иконы достаточно сложный). Многие мастера интересуются ранне-христианской традицией. Процесс формирование стиля современной иконы достаточно сложный и длительный.

- Как вы относитесь к тому, что некоторые современные иконописцы пытаются создать собственный стиль? Нужно ли как-то ограничивать творчество иконописца?

- Здесь важно определиться с тем, что мы понимаем под словами "творчество" и "канон". Думаю, что творчество – это дар Божий человеку. И лучшее, что может привнести мастер в иконописный образ, – дух подлинного сотворчества Богу. Гораздо хуже такое положение вещей, когда иконописец ставит целью только копирование известных икон, считая, что вовсе не нужно проявлять творчество.

С другой стороны, иконописание не может быть каким-то самовыражением. В первую очередь, иконописец должен следовать церковной традиции, а она видимо проявляется как раз в лучших произведениях церковного искусства.

Существуют различные определения термина "канон". Мне ближе определение канона как действия благодати Святого Духа в человеке. Это действие благодатное, радостное, оно не закрепощает и не мешает иконописцу, а даёт возможность совершенствования.

- Расскажите, где и как сегодня можно приобрести или заказать икону.

- Надо понимать, что заказ иконы – это не просто покупка какого-то предмета, а прежде всего молитвенный труд – и иконописца, и заказчика. Именно с таким настроением надо искать иконописца, и тогда найдётся мастер, с которым сложится общее верное понимание. Да и иконописцу будет не лишней молитвенная помощь. Работая, например, для Полоцкого Спасо-Евфросиниевского монастыря, мы чувствуем поддержку сестёр, которые понимают, что это труд совместный.

- Сейчас часто заказывают так называемые ростовые, "родильные" иконы, написанные в рост родившегося младенца. Как вы относитесь к этому?

- Традиция эта появилась еще в XVI веке. Думаю, что плохого в этом ничего нет. Единственной ошибкой, наверное, будет утверждать, что эта икона должна быть на первом месте в домашнем иконостасе, где главным должен всё-таки быть образ Христа. Нужно не забывать, что мы в молитве обращаемся в первую очередь к Богу.

- Происходили ли в вашей жизни чудесные происшествия, связанные с определённой иконой или иконописью в целом?

- Назначение и смысл иконы в Церкви не сводится к чудотворению. Самым важным является то, что несёт в себе икона – Благую весть о воплощении Господа и о том, что мы имеем возможность изображать Бога, святых. Это то, чего не было во время Ветхого Завета. Возможность изображения Второй ипостаси Святой Троицы – Христа, а также Богоматери и святых, стала возможной лишь после Боговоплощения. Вот это и есть главное чудо, а икона – это прежде всего свидетельство о Христе, о Евангелии.

- Влияет ли внутреннее состояние иконописца на написанный им образ? Какой образ жизни должен вести иконописец?

- Безусловно, влияет. В иконе невозможно слукавить. Что внутри человека, то отображается и на иконе. Примеры преподобных Алипия и Григория Печёрских, Андрея Рублева и Даниила Черного свидетельствуют об особом служении Богу через икону.

В то же время иконописцы могли быть и семейными людьми. Например, один из лучших московских мастеров начала XVI века Дионисий был мирянином, его сыновья – Феодосий и Владимир, также писали иконы. Я считаю, что иконопись хоть и благочестивое дело, но не сугубо монашеское.

В наше время много женщин пишут иконы. Вдохновимся здесь примерами известной монахини Иулиании (Марии Николаевны Соколовой), а также Ирины Васильевны Ватагиной, которая была одним из первых преподавателей факультета иконописи Свято-Тихоновского университета.

- Какие советы вы можете дать начинающим иконописцам? С чего лучше начать свой путь после выпуска?

- Самое главное, иконописец не должен представлять, что он уже состоявшийся мастер, может спокойно писать и не задаваться никакими вопросами. В наше время каждый иконописец должен считать себя в какой-то степени учеником. Но здесь есть большая разница между просто ученичеством и постоянным ощущением себя человеком, которому необходимо совершенствовать своё мастерство. А выпускнику нужно понимать, что тот курс, который он прошёл, – это только ознакомление с широким спектром знаний по иконописи и богословию. И дальше он должен продолжать совершенствоваться, насколько это возможно. Очень важно иметь профессиональное общение и обмен опытом с другими иконописцами. Иначе человек может деградировать как мастер, потерять те навыки, которые он приобрел за годы обучения.

Поэтому мой совет – постоянно развиваться, учиться и совершенствоваться.

Анна Сухорукова, студентка II курса отделения иконописи ФЦИ при СПбДА

Интервью подготовлено в рамках факультатива по журналистике СПбДА

Справка:

Андрей Павлович Жаров – выпускник Отделения иконописи СПбДА (мастерская В.Т. Ждановой). Также закончил факультет церковных художеств ПСТГУ. Автор серии научных статей по современному церковному искусству и технологии иконописи. Мастерской Жарова создан ряд иконостасов для храмов России и Белоруссии. Член Архитектурно-художественного совета при Минском епархиальном управлении, сотрудник иконописной школы-студии Минской епархии, регулярно проводит международные мастер-классы по иконописи.