Белорусский экзархат Московского патриархата
HRAMVSR.BY Центр духовного просвещения и социального служения
"Всех скорбящих Радость", Минск
О схиигуменье Фамарь (Марджановой) слушайте в программе «Свет души»
| 9 ДЕКАБРЯ 2023 (Суббота) 17:23:38 О схиигуменье Фамарь (Марджановой) - одной из героинь масштабного полотна Павла Корина "Русь уходящая" слушайте в программе "Свет души".Последним местом, где матушка Фамарь нашла себе приют, был поселок возле станции "Пионерская" Белорусской железной дороги. В маленьком домике она иногда еще принимала своих духовных детей и близких. В обстановке, скромной и аскетической, были заметны те же привычки, что и много лет назад: безукоризненная чистота, преобладание белого цвета, свежесть… В простом деревянном кресле она встречала приходящих и каждый раз старалась получше угостить, оделить вниманием. Уже очень больная, после перенесенной ссылки в Иркутск, она оставалась матушкой-игуменией, отмеченной той особой духовной красотой, которая и подсказала художнику Павлу Корину название цикла его работ: "Русь уходящая". Там, в своей "келье", отделенной от остального пространства перегородкой, среди икон, она и отошла ко Господу 23 июня 1936 года, оставив у тех, кто ее знал, чувство сиротства и грусти. 11 октября 2023 года Священный Синод Русской Православной Церкви постановил включить имя преподобноисповедницы Фамари (Марджановой), канонизированной Грузинской Православной Церковью 22 декабря 2016 года, в Собор новомучеников и исповедников Церкви Русской. Схиигумения Фамарь (Марджанова), в миру княжна Тамара Александровна Марджанишвили, родилась 1 апреля 1868 года в Грузии, в дворянской семье. Ее отец полковник Александр Марджанишвили и мать Елизавета, урожденная княжна Чавчавадзе, были глубоко верующими людьми. Брат Тамары Константин Александрович Марджанов (Котэ Марджанишвили) стал известным актером, режиссером, одним из основоположников национального грузинского театра. Сама Тамара получила образование в Закавказском девичьем институте. У нее были большие музыкальные способности, хороший голос; она готовилась к поступлению в Петербургскую консерваторию. Уже после кончины матери, летом, она с сестрой и младшими братьями гостила у своей тетки недалеко от недавно основанного женского монастыря во имя святой Нины в Бодбе. Один раз компания молодежи поехала посмотреть на этот новый Бодбийский монастырь. Зашли в церковь: шла будничная служба; на клиросе сама игумения Ювеналия читала канон. Тамара была до того поражена духовной атмосферой, охватившей ее, что в душе своей немедленно и твердо решила отдать свою жизнь Богу, сделаться монахиней. Дождавшись конца службы, она подошла к матушке игумении, заговорила с ней, сказала о своем желании и просила принять ее в монастырь. Через некоторое время она была пострижена в рясофор, а затем в мантию с именем тоже Ювеналии. В 1902 году игумения Ювеналия-старшая была переведена в Москву, а Ювеналия-младшая экзархом Грузии была назначена игуменией Бодбийского монастыря. Таким образом, еще совсем молодой матушка стала игуменией монастыря святой равноапостольной Нины, просветительницы Грузии. Большую помощь и поддержку оказал ей в то время отец Иоанн Кронштадтский. В 1905 году революционно настроенные горцы часто нападали на мирных грузин-крестьян и всячески притесняли их. Крестьяне обращались за помощью в Бодбийский монастырь, и матушка всех обижаемых брала под свою защиту, помогала им, а иногда оказывала приют в стенах монастыря. Однажды горцы буквально изрешетили ее экипаж. В момент, когда началась стрельба, игумения с молитвой подняла над собой и сопровождавшими ее сестрами икону преподобного Серафима Саровского, которого она весьма почитала, и, хотя под градом пуль рухнули лошади, был убит извозчик, и мишенью стала остановившаяся карета, монахини не пострадали. После этого эпизода в 1905 году она указом Святейшего Синода была переведена из любимого ею Бодбийского монастыря в Москву и назначена настоятельницей Покровской общины. Монахини Покровской общины работали как сестры милосердия, так же как и сестры Марфо-Мариинской общины, которые монахинями не были. Будучи настоятельницей Покровской общины, матушка очень сблизилась с Великой княгиней Елизаветою Федоровной, создавшей Марфо-Мариинскую общину, всегда вспоминала её и говорила о ней с особым чувством. Именно так у нее родилось и все больше разгоралось желание уединиться, поселиться в одиночестве около Саровского монастыря, как бы под покровом преподобного Серафима, который был ей особенно близок, и там окончить жизнь в молитвенном подвиге. Но там, в Сарове, точнее в Серафимо-Понетаевском монастыре, куда матушка поехала в июне 1908 года и откуда ходила в Саров, матушка получила как бы повеление от Божией Матери, когда она молилась перед Ее иконой Знамения. Это чудесное внушение повторялось несколько раз, и матушка поняла, что Божия Матерь не хочет, чтобы она кончала жизнь в уединении, а поручает ей создать новый скит не только для себя, но и для других. Таким образом, с советом и благословением старцев, окончательно решено было создание нового Серафимо-Знаменского скита, закладка которого состоялась 27 июля 1910 года. Серафимо-Знаменский скит просуществовал всего двенадцать лет. Он был закрыт большевиками в 1924 году. Сестры разошлись в разные стороны. Матушке удалось найти небольшой дом в поселке Перхушково, и она поселилась в нем с десятью сестрами. В отдельном домике помещался священник (иеромонах Филарет [Постников]). Матушка, десять сестер и батюшка - двенадцать человек, "по числу апостолов Христовых", - говорила матушка. Жизнь в Перхушкове наладилась приблизительно, как и в скиту. Многие приезжали к матушке за советом, наставлением. В 1931 году матушка была арестована вместе с несколькими сестрами и батюшкой. В тюрьме с нею вместе была ее верная послушница. В камере, где находилась матушка, были разнородные заключенные - и политические, и уголовные. Как-то удалось отделить угол для матушки в общей камере чем-то вроде занавески. Уголовницы часто шумели, начинали петь неприличные песни, но когда матушка просила их перестать, они замолкали - все уважали ее. Когда матушка получала передачи, она оделяла всех, кто был в камере, и все принимали это от нее как бы в благословение. После приговора матушку Фамарь сослали в Сибирь в глухую сибирскую деревню Усть-Уду на Ангаре, более чем за двести километров от Иркутска. В ее письмах оттуда звучат мысли про радость, настоящую, глубокую, не ту, что связана с настроением и улетучивается от малейшего дуновения невзгод: "Друг друга тяготы носите. Вся жизнь есть терпение, а радость появляется, когда сумеешь победить себя" или вот еще: "Я рада, что чаша испытания мне досталась сильнее моих деток. Так и должно быть..." Ссылка матушки кончилась в 1934 году, весной. Она была уже очень больна,у нее появились признаки туберкулеза горла; болезнь постепенно уносила ее силы. Несмотря на физическую немощь, духовное величие и красота духа матушки оставались неизменными и, наоборот, с годами набирали силу. Именно эту ее сокровенную красоту духа подвижницы увидел знаменитый художник Павел Корин. За несколько дней до кончины матушки он закончил портрет "Схиигумения Фамарь", послуживший одним из этюдов к монументальному полотну "Русь уходящая". Советская живопись тридцатых годов – радостные портреты "новых людей" – улыбающихся, полнокровных, мощных физически, готовых к строительству коммунизма в отдельно взятой стране. В это же время Павел Корин пишет церковных иерархов, священников, монахов, инокинь, схимников и схимниц… Идея поместить их всех в картину "Реквием. Русь уходящая" возникла у Корина в 1925 году, во время похорон Патриарха Тихона в Донском монастыре, куда пять суток шел нескончаемый людской поток, чтобы проститься с усопшим. Схиигумения Фамарь – одна из тех, кто, согласно эскизу, должен был стать героем картины. А ранее, до того, как схиигумения Фамарь оказалась на общем эскизном полотне, художник сделал ее портрет… Первое впечатление от образа – перед нами человек, которого не согнуть, не сломать. Глубокий взгляд больших глаз, почти иконных. Именно лицо, глаза – все это полно движения, передает, при внешней статичности образа, напряженную духовную жизнь. Среди неудобств, скорбей и переживаний о самых близких людях, которым она ничем не могла помочь, она еще писала стихи. Они были о сне, в котором матушке было дано увидеть тот покой, что ожидает в будущем за терпение здесь, во временной жизни: Мне снился сон однажды чудный Сон необычной красоты С дерев листвою изумрудной И все цветы… цветы… цветы… И было их так много, много Роскошных пышных тех цветов. Тонула словно в них дорога, Красы их выразить нет слов! Головки лилий белоснежных На длинных стройных стебельках И масса роз душистых нежных С росой на свежих лепестках Гортензий шапки, словно пена, Настурций ярких огоньки И золотистая купена Цвели по берегу реки<…> И верю я, – в стране небесной, В стране добра и красоты, В стране поистине чудесной Я вновь увижу те цветы… Эфир в субботу 9 декабря в 7.30 на Первом национальном канале Белорусского радио. Повтор в воскресенье 10 декабря в 17.30 и в четверг 14 декабря в 15.30 на канале "Культура"./ sobor.by/ (просмотров 1786) |
Новости разделов:
|
|||||
|
© www.sobor.by 2004 - 2025. |
|||||