Игумения Евдокия (Левшук): в 80-е годы на поступление в монастырь была очередь

images/2020/Igumeniya_Evdokiya_Levshuk_v_80_e.jpg

21 МАРТА 2020 (Суббота) 09:31:18

Игумения Евдокия (Левшук), настоятельница полоцкого Спасо-Евфросиниевского монастыря, вспоминает, как после приезда митрополита Филарета в Беларусь стала возрождаться монашеская жизнь.

Матушка, Вы помните свою первую встречу с владыкой Филаретом?

М.Е.: Моя первая встреча с владыкой Филаретом произошла, когда отец Евфимий, впоследствии схиархимандрит Порфирий (Байдаков, 1906-1994) отвёл меня к владыке и сказал, что я прошусь в монастырь.

Сколько лет Вам было, когда Вы пришли в монастырь?

М.Е.: Мне было тогда 20 лет. Впервые я стала проситься, когда мне было 16, в 1976 году. Но игумения Гавриила (Рисицкая, 1894 – 1976) сказала : “Благое намерение деточка, но что делать, если власти не разрешают принимать в монастырь”. Я часто приезжала в монастырь, мне так это нравилось. Казалось, если бы меня поставили среди сестёр, повязали чёрный платок, разрешили бы петь, читать, трудиться — не было бы большего счастья… Но тогда в монастырь не принимали. Я отучилась, потом отработала 3 года, и настало время, когда благодаря владыке Филарету разрешили принимать в монастырь. Это было начало 1979 года. Он приехал в Беларусь в конце 1978 года, и уже в начале 1979 договорился с властями, чтобы в женский монастырь разрешили принимать по 3 человека в год. Постепенно образовалась очередь. Вначале сестёр оформляли как наёмных рабочих, через какое-то время прописывали в монастыре, а на их рабочие места оформляли новых. Меня приняли в августе 1979 года, а 6 апреля 1981 года, на Благовещение, прописали и надели подрясник. Владыка сказал тогда: “Вот нам благая весть”. И ещё: “Чтобы прописать одного человеку в монастырь, можно инфаркт получить”. В 1979 году с Божией помощью меня приняли, в 1980 году я попала к владыке в епархиальный дом. Там я научилась всему: и стирать, и готовить. Как только приехали, я посмотрела на всё это и упала владыке в ноги, говорю: “Владыка, ничего не умею, ничего не знаю!” А владыка такой радостный, говорит: “Значит, всему научишься!”

Вы поступали не в Полоцкий монастырь, а в Жировичский. Почему?

М.Е.: В 1960 году закрыли монастыри в Полоцке и Гродно, а желающих сестёр перевезли в Жировицы. Сестёр разместили в здании закрытой семинарии (сейчас это братский корпус). Братьев было меньше, только 15 человек, они были уже престарелые и жили в одноэтажном корпусе возле Явленского храма. Основные работы по монастырю делали сёстры, братья служили. В документах у нас было написано: "Гродненский женский Свято-Рождество-Богородичный монастырь, что в Жировицах". А здесь, в Полоцке, на то время действовал только маленький Спаса-Преображенский храм, он был приходским. Там же и стояла рака с мощами преподобной. Многие сёстры, которые жили в Полоцке, остались там ради мощей. Они жили у кого-то на квартире, а кому-то удалось купить маленький домик. Они ухаживали за мощами, молились, читали, были как псаломщицы, убирали храм. Мощи с 1910 года, когда преподобная вернулась в Полоцк, постоянно находились под наблюдением сестёр. Даже в те два десятилетия, когда они находились в Витебском музее: сёстры устраивались туда работать уборщицами.

Когда началось возрождение монашеской жизни в Полоцке?

М.Е.: Первые 14 сестёр переехали из Жировиц в Полоцк в 1990 году во главе с благочинной монахиней Марфой, а ещё 17 приехали в 1991 году во главе с правящей игуменией монахиней Евфросинией (Максимчук). С 1985 года старостой Спасо-Преображенского прихода была раба Божия Татьяна Никодимовна Храповицкая, впоследствии монахиня Таисия, которая очень много усилий приложила для возрождения полоцкой обители. Наш монастырь должен был стать туристическим комплексом: Крестовоздвиженский собор — планетарием, Преображенский храм — музеем, монастырский корпус — гостиницей. Татьяна Никодимовна, став старостой, начала добиваться открытия монастыря. Она вела тяжёлую борьбу за обитель. Уже позже она мне рассказывала: “Я ездила в Москву, там мне сказали, что легче открыть 10 приходов в Полоцкой епархии, чем один монастырь. Приезжала комиссия из Ленинграда, но и они ничего не смогли сделать. Я уехала на дачу, прочитала акафист и сказала: “Матерь преподобная, я больше не могу бороться.” А ночью явилась ей преподобная и сказала: “Я буду помогать тебе, а ты — мне. Иди и продолжай своё дело.” Она постоянно ездила к митрополиту Филарету. Он её направлял и давал советы. При чём эти поездки были хорошо законспирированы, потому что за ней следили. Она сначала ехала к отцу Иоанну Крестьянкину, в Псково-Печёрский монастырь. Говорила с ним, потом выходила, переодевалась и, выйдя через другие двери, ехала к владыке Филарету, обсуждала с ним дальнейшие действия, получала благословение и возвращалась в Полоцк. Они подключили народ. Люди писали письма, собирали подписи. В 1989 году в горисполкоме состоялось собрание, на котором монастырь удалось отстоять.

Тяжёлое время было?

М.Е.: Непростое. Когда мы переехали, а территории монастыря оставалось два корпуса, в котором жили мирские люди. И мы жили в одном здании с ними – в првом корпусе, возле арки. В маленькой комнатке жили по 2-4 сестры. Я говорила тогда, что у хороших хозяев больше порядка в сарае, чем в этом корпусе: ни воды, ни отопления, ни канализации – ничего не было. Печки топили. А другой корпус полностью заселён был чужими людьми. Постепенно государство выделило им квартиры, и они уехали. Тогда мы стали заниматься ремонтом.

Матушка, скажите, как Вы решились на возрождение раки преподобной?

М.Е.: Нам самим даже в голову не могло это прийти. Монастырь едва концы с концами сводил, а надо было ещё сделать ремонт корпусов. Естественно, нам это было не по силам. У нас не было спонсоров, которые бы оказывали регулярную помощь. Единичные пожертвования были от того, кого Господь направлял. Но однажды к нам на экскурсию пришла Наталья Фёдоровна Островская. Когда матушка Сергия стала рассказывать о серебряной раке, которая была сделана народом и властями к перенесению мощей в 1910 году, она очень заинтересовалась, попросила фотографию и спросила: “А можно ли в настоящее время воссоздать раку?” Мать Сергия сказала: “Конечно, можно, но это нам не по силам”. Наталья Фёдоровна ответила: “Я беру это на себя”. Мы познакомили её с владыкой Филаретом, а он — с Николаем Петровичем Кузьмичом, который восстанавливал крест. Решение о воссоздании раки принималось на Святом Синоде. Затем Владыка Филарет обратился с прошением на имя нашего Президента, потому что на воссоздание раки требовалось 120 кг серебра, а мы без разрешения Главы государства не имеем права пользоваться драгоценными металлами в таком количестве. Но в итоге помощь государства оказалось куда более значительной. Наталья Фёдоровна оплатила первый взнос на макет, потом на дерево, которое стала основой для серебряной раки, но в приобретении серебра помочь уже не могла. Она нам сообщила об этом. Но уже так много было сделано… И вот владыка Филарет обратился к А. Г. Лукашенко с просьбой выделить 120 кг серебра для воссоздания раки преподобной Евфросинии. Мы направили в администрацию Президента запрос с подробным описанием раки, её истории. Через какое-то время Глава государства дал свою резолюцию: выделить 120 кг серебра для воссоздания раки преподобной Евфросинии Полоцкой. Но здесь была другая сложность. 120 кг серебра были в слитках, мы не могли их раскатать. И снова владыка обратился к Президенту: с просьбой раскатать серебро. Снова была получена резолюция, и серебро раскатали. Потом был созван Святой Синод и митрополит Филарет просил, чтобы каждый владыка со своей епархии сделал взнос на изготовление раки. И, конечно, народ подключился. Люди вносили добровольные пожертвования. В результате всей этой большой работы для мощей преподобной была сделана рака, в создании котрой принимал участие весь народ.

Матушка Евдокия, на Ваш взгляд, в чём смысл возрождение таких святынь, как рака преподобной? Для чего всё это делалось?

М.Е.: Святые отцы говорят, что если мы делаем что-то для прославления угодников Божиих, то тем мы понуждаем их ходатайствовать перед Богом за нас. И я считаю, что эта рака была устроена промыслительно именно для того, чтобы все мы, принимая участие в её создании, понудили преподобную ходатайствовать о нас, о нашей стране перед Богом, чтобы шли праведным путём. Ведь смысл жизни на земле - стяжание Святаго Духа.

21 марта митрополиту Филарету исполняется 85 лет. Что Вы пожелаете ему в эти дни?

М.Е.: Чтобы у владыки были мир, тишина, радость в Духе Святом. Чтобы Господь укрепил его здоровье и продлил дни его жизни.

Беседовал священник Александр Кухта.

/ sobor.by/ По материалам специального выпуска журнала “Ведомости Минской митрополии” (№ 3 (169) 2020), посвящённого 85-летию Митрополита Филарета.

(просмотров 3713)