На главную страницу На главную страницу  
На главную страницу На главную страницу
На главную страницу На главную страницу   На главную страницу
На главную страницу   На главную страницу
Богослужебный раздел
Социальная работа
Просвещение
Теология
Искусства
События
Международные связи
Братства
Епархиальные организации
Иные организации

Просвещение / Публицистика
0 / 0
0 / 0

Священник Димитрий Свердлов

Новогодняя битва с ветряными мельницами

Столько лет прошло, а как-то до сих пор не по себе. Стыдно, даже, наверное.

Мы уже давно жили отдельно, и маленькая Сима появилась, и много всего происходило у нас тогда. Я стал служить, и существенно поменялись и образ жизни, и круг общения. И Новый год стал табу, по заветам строгого духовника и в согласии с общим пониманием на тот момент правильного и неправильного.

Неизменного осталось немного, в числе прочего — пожилые любящие родители. Невоцерковленные на свою беду.

«На беду», потому что с их воцерковленными детьми им приходилось трудно. Все люди, как люди, а у этих всё какие-то заморочки… Мама два дня готовилась, резала салаты, доставала через министерские заказы редкое в девяностые годы настоящее «советское» шампанское, колбаску, рыбку, икорочку. Водку хорошую ставила на стол. Обычно она не очень готовила, но на праздники расстарывалась. Вот и сейчас так, но незадача – дети капризничают.

Новый год теперь, выясняется, не праздник, лица унылые и постящиеся… Праздник теперь настоящий – это Рождество, ну кто же против? Но со стариками-то посидеть – почему нет? Бокалами дзинкнуть, чтобы ровно на двенадцатом ударе обязательно обняться-поцеловаться, седого президента послушать, чего он там смог заучить на память, пожелать здоровья друг другу («здоровье же самое главное»), подвести итоги и наметить планы, пару стопок пропустить под телевизор, пусть себе бухтит, все равно ничего интересного не показывают, не то, что раньше – «Кабачок», «Двенадцать стульев»», Кобзон, Толкунова и Лещенко… Все, чтобы как положено, как из года в год, из поколения в поколение…

Но с детьми этими так непросто… Того нельзя, этого нельзя… Рыбу только по воскресеньям, про колбасу, которую Люда с таким трудом выбивала через местком, и говорить-то страшно — скандал может быть… Даже майонез («да в нем вообще ничего нет!») – даже майонез под запретом, а чем же оливье заправлять, если не майонезом?..

Сидят, как на иголках, нервные, еду под лупой рассматривают, на куранты крестятся, от телевизора отворачиваются. Все им Рождество, да Рождество… Рождество-то оно хорошо, но как мы на Рождество увидимся? Они же в ночь в церковь уедут, сын потом два дня отлеживаться будет от своих служб… Да и стол такой второй раз накрыть – это ж невозможно по нынешним временам, дорого… Вроде хочешь, как лучше, но им не угодишь…

Прости мама, стыдно. Сейчас понимаю, что дело было совершенно не в Рождестве. А в неумении любить, принимать человека таким, какой он есть, со всем его опытом – в данном случае — советского прошлого. И еще дело в гордыне – в навязывании чего-то обычного эгоистического своего, но случайно совпавшего с церковным форматом.

Так вот мы держали оборону против ветряных мельниц сколько-то лет, пока не стала подрастать старшая. Детский сад, школа: очевидно, что Дед Мороз для нее – такая же реальность, как для нас пастухи и волхвы. И она ждет подарки – да, именно на Новый год. Социум сработал своё дело, и ребеночек наш, нежный и трогательный, которого нельзя обидеть, поскольку живет среди других детей – нецерковных, но обычных, хороших и живых детей – и ждет новогодней сказки и подарков на равных с ними. Нет, и его нельзя обидеть, ни в коем случае.

И что самое главное, что я стал замечать, что важно для меня как для священника, это то, что для ребенка нет противоречия, нет конфликта между Новым годом и Рождеством. Она ждет и любит Новый год, по-своему. И ждет и любит Рождество, тоже по-своему. И ждет и любит Рождество не меньше от того, что перед этим любила и ждала Новый год. Новый год взял своё, да, но не отнял у нее Рождества. И тогда мы сдались, и слава Богу.

Когда Сима выросла, и стала уже выпендривающимся подростком, который без ума от Земфиры, она мне заявила однажды: «Папа. Для меня самые главные праздники Рождество и Пасха». Это была высокая оценка моего церковного родительского опыта и подтверждение правильности выбранных методов…

Мы стали отмечать Новый год. Елка, пьянящий запах свежей хвои в бетонной квартире панельного дома, магия разноцветных стеклянных шаров, старые елочные игрушки из моего детства, про каждую из которых я мог рассказать настоящую историю, волшебный пузырчатый напиток в невиданной бутылке, и сказочный человек «Путин» в телевизоре («папочка! Путин! Путин! этот тот самый Путин, оказывается?!»)

А потом бывало Рождество. Подготовка, радостная суета с доставанием ёлок в храм, когда ёлки уже не продают. Радостная суета со всякой вкусной едой. Радостная суета с покупкой нового ладана, облачений, подарков прихожанам. Радостные хлопоты с вертепом. Радостное ожидание ночной службы («мне, ребенку, можно не спать всю ночь!») Радостное ожидание толпы улыбающихся людей. Радостное ожидание таинственного тёмного храма, редких свечек, а затем – моря света. «Христос раждается!..»

Ну и чем плох Новый год, если в жизни человека есть место Рождеству? И место это не последнее и значительное?

Что плохого в теплоте семейного очага? Что плохого в близких, собравшихся за – относительно – праздничным столом? Что плохого в довольных уваженных стариках, даром что они и не способны до конца отрешиться от советского праздника? Что плохого в обласканных любовью детях? Что плохого в бокале шампанского? В шпротине? Нет и не может быть ничего плохого, даром, что устав и не запрещает именно до 31-го декабря алкоголь и рыбу, и об этом не уставал говорить почивший патриарх – а с утра, пожалуйста, на строгий пост для желающих, как и предписывает традиция за неделю до Рождества (я не специалист по уставу, но доверяю здесь патриарху Алексию). Думаю, неплохо пять минут и президента послушать. Не последний человек в нашей жизни, все-таки, а нравится или нет — в ноль часов ноль минут это не так уж и важно.

На юморину в коротких юбках тратить время, наверное, не стоит и в другое время года. А вот старые песни о главном могут послужить неплохим фоном для искренних пожеланий в наступающем году. Новый год – хороший повод для подведения итогов, духовных в первую очередь, и для планов на будущий год, духовных в первую очередь. Я склоняюсь к тому, что церковный образ отношения к жизни открывает много интересных перспектив для правильного празднования Нового года. И отрицать этот праздник церковному человеку совершенно не обязательно.

Ведь молебен на гражданское новолетие (в нашем храме мы служим его непременно) – часть великой православной традиции. И это не вынужденная и формальная дань присутствию Церкви в земной реальности, а попытка придать духовный импульс всем сторонам жизни человека, освятить мiръ во всех его проявлениях. Это миссия, в конце концов. Та самая.

Думаю, не обязательно Церкви бороться с Новым годом. Стоит бороться с пьянством, глупостью и обжорством. Но празднование Нового года совершенно не предполагает в обязательном порядке пьянство и обжорство. И – пьянство и обжорство не обязательно атрибуты именно Нового года, эти пороки успешно ужились в нашей традиции «отмечанием» престольных праздников, например. Может, направить свои усилия на то, чтобы не объедаться до «Фестала» и не пить водку после соборного служения Божественной Литургии?.. А Новый год… Семейный Новый год без разгула и разврата – чем не христианское дело?

Не обязательно Церкви бороться с Новым годом, не обязательно. Да, истоки праздника более чем сомнительные. Да, внедрение Нового года в советской России — это попытка искоренить Рождество. Но попытка-то неудачная или, точнее, удавшаяся лишь отчасти – не надо и об этом забывать.

Церковь наша – мудрая, и у нее есть опыт воцерковления и не таких вещей, как советский Новый год. С самим же Рождеством ведь была же именно такая история. 25 декабря – это что за дата? Дата Рождества? Да нет же. Мы не знаем даты рождения Спасителя. 25 декабря – это массовый антично-языческий праздник, связанный с зимним солнцестоянием. А вот Церковь святая наша взяла эту дату и присвоила себе: стала праздновать Рождество в эти дни. Что в итоге? Про архаичный праздник помнят только семинарские учебники, да и то не все, а про Рождество знает весь мир и оно проповедано всей твари.

Да, мы попали в неудобную ситуацию со старым календарем, большевиками, Рождеством и Новым годом. Но если бы наша Русская Церковь взяла бы Новый год себе, воцерковила бы его, сакцентировала бы внимание на возможных добрых сторонах этого искусственно созданного события, предостерегая от ненужного и неполезного – было бы много пользы, и социуму и Церкви. Вот бы по-настоящему расстроились тогда Губельман с Тучковым…

Этот процесс оцерковления Нового года уже идет вовсю. Снизу, исподволь – уже давно во многих храмах в новогоднюю ночь служится Литургия (если не ошибаюсь, первый раз в такой службе я участвовал лет десять назад), и таких храмов становится все больше… Хотелось бы только, чтобы в настроении таких служб было бы больше не протеста и противопоставления секулярному, а приятия, понимания и любви к непонимающим.

Я на Новый год – с детьми. С елкой и шампанским. С шариками. С президентом. С «Легким паром». Возьму старого папу, привезу к детям. Посидим, проводим старый год. Новый встречу в храме. В десять утра первого числа у нас Литургия – для таких же, как я – кто на Новый год не счел возможным оставить родных. После службы и допьем шампанское.

С наступающим!

pravmir.ru

В начало страницы На главную страницу Написать разработчикам: Ольге Черняк, Матвею Родову

хостинг безвозмездно предоставлен Леонидом Муравьевым