|
Просвещение / Публицистика
митрофорный протоиерей Игорь Коростелёв
Родился 24.10.1947. Хиротония 01.11.1987.
В 1973 окончил архитектурный факультет Белорусского политехнического института.
С 1988 по 1992 г. учился в Московской духовной семинарии.
Член Епархиального Совета, член Архитектурно-художественного совета при Епархиальном управлении, руководитель комиссии по церковному строительству, архитектуре и реставрации, член Союза архитекторов Республики Беларусь, духовник РОО "Белорусское казачество", духовник фестиваля "Благовест", преподаватель воскресной школы.
Лауреат Государственной премии 1996 г. за "Духовное возрождение Беларуси", награжден орденами и медалями белорусского, российского и украинского казачества, нагрудными знаками Министерства внутренних дел Республики Беларусь 2 степени.
|
Обыкновенное чудо веры
Самое главное чудо веры - это приход человека к Богу. Сегодня у нас в гостях протоиерей Игорь Коростелев, настоятель минского прихода в честь иконы Божией Матери «Всех Скорбящих Радость». История его обращения к Богу выросла в историю крупнейшей православной общины Беларуси.
НАЧАЛО
Моя жизнь складывалась, наверное, как и у большинства советских людей. Отец был офицером Советской армии, членом коммунистической партии. В те времена отношение к Церкви в семьях военнослужащих не афишировалось, но как только я родился, дабы меня крестить, из Магнитогорска, с Урала, в Минск приехала моя бабушка Наталья. Очевидно, что без ведома родителей она бы не решилась совершить столь дальнее путешествие. Значит, было желание крестить меня и у моего отца, и у моей мамы. Крестили меня в Минске в деревянной железнодорожной церкви Казанской иконы Божией Матери. Церковь эта стояла тогда на нынешней площади Мясникова.
Я вспоминаю моего отца. Он был на редкость добрым человеком. Помню, как его ежедневно с нетерпением ожидала во дворе ватага детей, так как он, приходя со службы, разговаривал и шутил с ними, раздавал конфеты. Когда отец скончался, в его вещах, которые нам передали из больницы, я увидел листок с написанным от руки незнакомым текстом. И хоть я не был тогда церковным человеком, но понял, что это была молитва - мама вырвала у меня этот листок, не хотела, чтобы я даже в руках подержал его - ведь за окнами больницы советский народ самоотверженно строил счастливое социалистическое будущее, в котором не было места идеализму.
В нашей семье было двое детей: я и моя сестра Алла. Отец служил в Белполку и в пятидесятые годы, когда в Литве были проблемы с «лесными братьями», Белполк был переведен в Вильнюс для борьбы с ними. Долгое время мы жили в Вильнюсе, были свидетелями горя наших соседей, когда погибали офицеры, отцы наших друзей по дворовым играм.
В начале 60-х годов Белполк был переведён обратно в Минск. В Вильнюсе, когда мы оттуда уезжали, была очень красивая ясная морозная погода, которая украшала и без того прекрасный город. Я учился тогда в классе пятом, и было очень тяжело расставаться с одноклассниками, любимым городом, дорогими друзьями.
В Минск мы приехали поздно вечером. Шёл проливной дождь, мы ехали мимо каких то деревянных хат... Я, помню, плакал от горя, но всё-таки решил в темноте погулять по незнакомому городу и неожиданно наткнулся на небольшую деревянную церковь. Я зашёл внутрь, и сердце вдруг защемило от ощущения чего-то хоть и незнакомого, но очень близкого и родного. Из храма меня попросили выйти, так как служба уже закончилась и церковь закрывали. Я ушел, но решил обязательно назавтра туда вернуться.
Однако пришёл только через несколько дней. И когда подошёл к этому месту, был потрясён. Вместо храма - ровная заасфальтированная площадка и несколько тоскливых старых деревьев, которые всю свою жизнь росли рядом со святыней и как будто недоумевали от жестокости происшедшего. Храм был снесён. Господь сотворил тогда очень важную для меня милость - сподобил увидеть тот святой храм, в котором меня крестили, и дерзаю думать, благословили на начало долгого пути к священническому служению.
Отец был много лет тяжело болен, и мама мудро решила, что сын должен получить какую-то профессию, дабы в семье при любых жизненных обстоятельствах оставался кормилец. После восьмого класса я поступил в Минский архитектурно-строительный техникум и закончил архитектурное отделение, а затем поступил в Политехнический институт на вечернее отделение архитектурного факультета. Днем работал, а вечером учился.
В студенческие годы я увлекся рок-музыкой и играл в нескольких популярных в то время минских рок-группах. Сами делали гитары, усилители, сами писали слова и музыку песен. Отношение властей к рок-музыке тогда было довольно жесткое. И, например, группа «Наследники», в которой я играл, была запрещена обкомом партии. Однако популярность в студенческой среде была огромной и выступления в клубах собирали массы молодёжи.
От тех дней осталось одно очень важное для моей дальнейшей жизни воспоминание. Мы поехали играть в Ялту. И в этом веселом курортном городе, на сцене, в блеске прожекторов, шуме музыки, море веселья - я неожиданно ощутил внутри себя болезненную пустоту и давящее одиночество. Мне вдруг стало понятно, что никакого смысла в этой развесёлой удалой жизни нет. Было настолько плохо, что я поплыл далеко в море, решив назад не возвращаться...
Хотя, повторюсь, внешне все складывалось просто великолепно. И вдруг неожиданно для себя уже довольно далеко от шумящего за спиной беззаботного города я увидел прекрасное бездонное ночное небо с ярко сверкающими на нём звездами и явственно ощутил присутствие в этой глубине Кого-то очень доброго и любящего. Я как будто пришел в себя от нахлынувшего радостного желания жить – жить как-то по иному, ещё непонятно как, но жить. Уже совсем иным человеком я поплыл назад.
В то же время, меня всегда неосознанно тянуло в церковь. Даже когда я встретился со своей будущей супругой (она мне потом напомнила), первое, что мы сделали, почему-то пошли в Александро-Невскую церковь. Мы тогда не были церковными людьми. Было простое свидание, и... мы пошли в церковь.
Однажды, когда я уже работал руководителем группы архитекторов, кто-то принёс на работу пачку мятых, жёлтых листков. Понятно было, что это что-то церковное. Я почему-то сильно заволновался и попросил дать мне эти листки на один вечер домой. Дома я стал их читать, не понимая ни букв, ни слов. И вдруг изумился от того, что от этого чтения у меня неожиданно изменилось внутреннее состояние, без видимой причины проснулась никогда ранее не ощущаемая неземная радость - я понял, что передо мной было Слово Живого Бога - Евангелие! Таким или подобным образом Господь в течение жизни обращается к каждому из нас, но часто эти Его ласковые обращения мы или не замечаем или быстро забываем.
Много позже мне в руки попалась первая появившаяся в нашем доме настоящая церковная книга, написанная на церковно-славянском языке, - Псалтирь. Точнее сказать это был грязный мятый скруток бумаги. Дома я смачивал каждую страничку, раскладывал на полу, разглаживал. Затем сброшюровал и сшил. На работе мне сделали обложку. Причём я стоял «на стрёме» и смотрел, дабы никто не увидел, что переплётчик трудится над «идеологически враждебным» изданием.
Эта Псалтирь хранится у меня до сих пор. По ней я начал учиться читать, не зная букв и не понимая слов. Первоначально за целый час с трудом прочитывал три-четыре строчки. Но ежедневно после работы упорно заставлял себя брать в руки Псалтирь и читал. Постепенно стало понятно значение некоторых букв, их звучание. Через год я уже мог спокойно читать по целой кафизме. Хотя ещё очень долго произносил вместо кафизма - кадисма.
Странно, что при «правильном» воспитании в школе и дома, ещё учась в школе, я не воспринимал существовавшую тогда советскую власть. Причём искренне хотел понять почему? Начал читать труды Ленина из полного собрания сочинений. Ужаснулся очевидной абсурдности написанного и ещё более укрепился в своём неприятии марксистско-ленинской идеологии. Отсюда длинные волосы, рок-музыка и проблемы с властями.
Позже, когда я стал ходить в храм, мой антимарксизм перерос в антиматериализм. Впрочем, это одно и то же.
ПРИЗВАНИЕ
В середине 70-х годов Господь настойчиво обратился ко мне, и меня неудержимо потянуло в церковь. Помню, как в первый раз я пошел в кафедральный собор на службу, долго ходил вокруг, но войти так и не решился. Страшили не только последствия такого шага для уже, в общем-то, устроенной личной жизни, так как власти всячески препятствовали приходу в церковь людей с высшим образованием, но страшила также и реакция на незнакомого человека людей верующих.
Однако сила Божия сильнее страха человеческого, и я стал прихожанином Минского кафедрального собора. Молитвенное место моё было за левой колонной перед иконой минской Божией Матери. Я там стоял, тихонько упиваясь неземной красотой службы - ничего в ней не понимая. Видел, как вдруг люди уходили из храма, но приходили другие, и служба продолжалась. Позже я понял, что по воскресным дням служатся две литургии - ранняя и поздняя. Я выстаивал обе...
В те времена в храм ходили одни женщины, но с середины 70-х в храм стали приходить и молодые мужчины. Практически все молодые мужчины, которые в то далёкое время появились в соборе, позже стали священнослужителями. Это и отец Валерьян Бугаенко, и отец Андрей Лемешонок, отец Виктор Белякович, отец Александр Курко и многие другие.
Религиозную литературу в то время достать было практически невозможно, и я покупал в магазинах атеистические книги, подчеркивал в них выдержки из Священного Писания и святых отцов, а затем читал подчёркнутое, опуская атеистические мудрования. До сих пор я храню появившиеся позже у меня самиздатские сборники, отпечатанные на печатной машинке в обыкновенных общих тетрадках.
В армии я служил в войсках ПВО. Сначала в Бресте, а затем меня перевели в Минск, где я служил художником и играл в эстрадном ансамбле. В нашей библиотеке я часто брал книги из атеистического отдела. И наша бдительная библиотекарша однажды предупредила меня, что будет вынуждена сообщить замполиту о моем очевидно нездоровом интересе.
Видимо, сообщила и мною заинтересовался спецотдел. Начались проблемы. Наверное присовокупили информацию с гражданки и очень хотели со мной разобраться, но Господь помог. Мир не без добрых людей и, получив информацию, я вовремя лёг в госпиталь. А там и дембель подоспел…
Из армии я пришёл с проблемой табакокурения. Курил практически одну сигарету за другой. А когда почувствовал неладное со здоровьем неумело, но жарко, с абсолютным доверием, впервые обратился к Богу и... сегодня я даже запах дыма не могу переносить. То же произошло и со злоупотреблением спиртным.
Так как в обоих случаях изменения произошли сразу же, я не сомневаюсь, что Господь по своей безграничной милости совершил это чудо для укрепления меня в вере и для подготовки к будущему священнослужению. Сегодня, когда в храм приходят люди с проблемами табакокурения, с алкогольной или иной зависимостью, я с уверенностью, опираясь на собственный опыт, советую с верой обращаться к Богу. Ведь Ему все возможно, лишь бы вера наша была хотя бы с горошину.
Библии у меня довольно долго не было, так как она не печаталась, а ввозимые из-за рубежа большей частью конфисковывались. И вот однажды экземпляр Библии появился в книжной лавке собора. Была она очень дорогая, стоимостью с мою месячную зарплату. Я упросил матушку отложить её для меня и буквально побежал домой за деньгами.
У нас были дома с трудом скопленные небольшие сбережения, но я боялся, что супруга не позволит мне их взять. На удивление я без единого упрёка получил желаемое, и вот я, счастливый, держу в руках самую важную, самую необходимую в жизни Книгу! Книгу, которая стала для меня и наставником, и поддержкой в те далёкие годы!
Большую роль в получении знаний о вере и Церкви для меня сыграли продававшиеся тогда синенькие журналы Московской Патриархии, в которых полно было удивительно интересной и полезной информации. Печатались прекрасные богословские, и исторические статьи, проповеди и новости.
Так я подошел к, наверное, самому тяжелому в жизни любого верующего человека рубежу: когда уже не мог жить в миру (он был мне абсолютно чужд), но еще не жил в Церкви. В то время, с будущими священниками Андреем Лемешонком и Александром Курко, я пел в малом хоре собора. Пели партии басов. Руководил хором протодиакон Николай Авсиевич. По окончании работы я как на крыльях бежал в собор на вечернюю службу, а в воскресные и праздничные дни на раннюю Божественную литургию.
Тогда я впервые заговорил о моём рукоположении в священнический сан с покойным настоятелем кафедрального собора протоиереем Михаилом Буглаковым. Но дело с рукоположением очень долго не решалось.
В это время состоялась очень важная для меня встреча со старцем Псково-Печерского монастыря архимандритом Иоанном (Крестьянкиным). Попасть к отцу Иоанну в те времена было практически невозможно. Встречу с ним организовал его бывший келейник иеромонах Александр. Братию Псково-Печерского монастыря периодически разгоняли и монахов рассылали по разным епархиям Советского Союза. Отец Александр был направлен в Клайпеду, где служил настоятелем единственного тогда в городе православного храма. При закрытых дверях храма отец Александр венчал нас с моей супругой, а затем мы поехали с ним на престольный праздник Успения Божией Матери в Псково-Печерский монастырь. Вот тогда отец Иоанн во время беседы и сказал, что меня рукоположат во иереи, но только через два года.
И вот однажды (прошло два года со дня встречи с отцом Иоанном (Крестьянкиным)) отец Михаил сказал мне: «С вами хочет познакомиться митрополит Филарет».
Он привел меня в Епархиальное управление. Перед этим я не спал всю ночь и очень волновался. После нашего разговора Владыка принял решение о моём рукоположении.
Рукоположили меня во диаконы 11 октября 1987 года. Хорошо помню эту дату, потому что это был день рождения моей мамы. Для мамы это известие было настоящим ударом. Она считала, что я испортил жизнь и себе, и своей семье, ей стыдно было сказать своим сотрудникам, что её сын уже не архитектор, а священник.
В проектном институте, где я тогда работал, был настоящий шок. Никто не мог поверить в происшедшее. На работе я пользовался уважением, и это усугубляло смущение. Ведь для многих советских людей Церковь вообще не существовала, а если и существовала, то была врагом строителей «светлого будущего». В растерянности меня отказались увольнять с работы. Видимо были консультации с компетентными органами, но было уже поздно, и я благополучно простился со своей мирской жизнью.
Было принято решение назначить меня настоятелем Космо-Дамиановского храма в городском посёлке Снов. На престольный праздник меня должны были представить приходу. Накануне со мной и матушкой была проведена беседа. Основная тема беседы: как вы, городские жители, поедете в деревню с маленьким сыном, да ещё на маленькую зарплату? Моя супруга ответила твёрдо, что если надо, то поедем.
Такая поддержка с ее стороны мне очень помогла. Однако Господь судил иначе. Соборная братия ходатайствовала перед Митрополитом, чтобы меня не посылали в Снов, а оставили служить в соборе. Так оно и произошло.
СОЗИДАНИЕ
В начале 90-х годов проектный институт Минскпроект начал разрабатывать генеральный план развития города Минска. Это было время, когда пал богоборческий режим и к Церкви резко изменилось отношение в лучшую сторону. Теперь при проектировании новых районов столицы обязательно предусматривалось место для культового здания.
В проектной работе, в качестве консультантов, по благословению Владыки Митрополита Филарета принимал участие и я с отцом Георгием Латушко. Перед Церковью тогда стояла очень важная задача: для тысяч людей, которые после перестройки пришли в Церковь, построить новые храмы. Ведь в Минске в советское время были действующими только две церкви: Свято-Духов кафедральный собор и Александро-Невская церковь на военном кладбище. Владыка благословил строить в г. Минске два крупных духовных центра: в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» и Всех Святых, а так же небольшие приходские храмы в каждом районе столицы.
Когда выбиралось место для строительства храма «Всех скорбящих Радость» во Фрунзенском районе, то Владыка Митрополит пригласил меня поехать с ним. Было несколько вариантов размещения храма, но мы остановили свой выбор на площадке по ул. Притыцкого. Я говорю: храм должен быть здесь, а Владыка мне в ответ: ну вот и строй! Я опешил, осознавая все трудности предстоящего строительства храма и прихода.
Как хорошо было служить в соборе, за спиной у настоятеля, никаких тебе хозяйственных или строительных забот, служи себе истово, окормляй духовных чад, твори дела милосердия. Но промысел Божий подводил меня к совершенно иному служению.
26 апреля 1991 года в пятую годовщину аварии на ЧАЭС на месте строительства будущего храмового комплекса был освящён закладной камень для молитвенной памяти о жертвах Чернобыльской катастрофы. Я по-прежнему оставался священником кафедрального собора, но уже получил указ: «назначаетесь настоятелем прихода иконы Божией Матери «Всех Скорбящих Радость» для строительства храма и организации приходской жизни».
Несмотря на то, что, служа в соборе, я имел всего полтора-два дня выходных в неделю и нёс огромную нагрузку, будучи духовником Сестричества милосердия св. прав. Софии Слуцкой, через четыре месяца после назначения, с 1 сентября 1991 года, начала работать воскресная школа нового прихода. А ещё через два месяца было создано Сестричество милосердия прп. Евфросинии Полоцкой. В конце декабря 1991 г. был утверждён эскизный проект нового храмового комплекса. Приходу ещё негде было молиться, палаточная церковь появится только летом 1992 года, а жизнь общины уже началась. Именно общины: православной семьи – это было изначальной целью в минском приходе иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость».
Кто же входит в состав этой семьи? Все кто нуждается в духовной помощи, все кто оказался в трудных житейских обстоятельствах, кто имеет проблемы со здоровьем, алчущие и жаждущие, слепые, хромые... Одним словом, все те, кто изображён на иконе Божией Матери «Всех скорбящих Радость».
Получив назначение на приход, первое, что я сделал, познакомился с вверенной приходу для окормления территорией: Фрунзенским районом г. Минска. Недалеко от храма расположена исправительная колония. И сразу же начались регулярные духовные беседы с заключёнными.Первые духовные беседы заканчивались молебнами, затем появились желающие креститься, а в начале 1992 года начали совершаться Божественные литургии. Сегодня в колонии действует домовая церковь великомученицы Анастасии Узорешительницы.
В районе располагается реабилитационный Центр Белорусского общества инвалидов по зрению. С середины 90-х там проводятся регулярные беседы. В Центре оборудована часовня блаженной Матроны Московской. В Детской инфекционной клинической больнице оборудована часовня блаженной Ксении Петербургской.
С начала 90-х под окормлением сестричества находится Республиканский ортопедический госпиталь, проживающие в районе больные церебральным параличом, инвалиды, одинокие, престарелые и многодетные семьи.
Первая Божественная литургия в детском психоневрологическом интернате в Новинках была совершена в далёком 1992 году стараниями сестричества милосердия прав. Софии Слуцкой, духовником которого я тогда являлся. Затем интернат много лет окормлялся Радосте-Скорбященским приходом. А плодом этого многолетнего окормления людей с умственными и физическими ограничениями являются работающие нынче в приходе мастерские, где обрели полноценную жизнь 95 молодых людей с ограниченными возможностями.
В разные годы Господь сподобил меня быть духовником общества инвалидов-колясочников и духовником общества слепых: по их просьбам, много лет мы с сёстрами окормляли детскую онкологическую больницу в Боровлянах, отделение лейкемии 1-й больницы, институт травматологии, дом престарелых в Дражне. До сих пор в часовнях и молельных уголках этих больниц висят иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость».
Кроме социальной работы приход изначально уделял большое внимание просветительской деятельности. Мы никогда не дерзали ни одному человеку, пришедшему в воскресную школу отказать в приёме. Поэтому даже в 1991 году в школу записалось более 200 человек. В разные годы в нашей воскресной школе обучалось от 400 до 700 человек.
В этом году исполняется 10 лет школе звонарей Минской епархии. В конце 90-х годов в учебном корпусе прихода разместилось Минское Духовное училище и школа катехизаторов Минской епархии.
Откуда же появились в 1991 году преподаватели воскресной школы и сёстры милосердия, ведь ещё не проводились на приходе регулярные богослужения? Костяк приходского актива составили прихожане кафедрального собора, которые пошли за своим духовником на новый приход, где абсолютно всё необходимо было начинать с нуля. Приход некоторых из них в Православие начинался с мучительных духовных исканий и ошибок.
В начале 90-х годов появилось множество сект протестантского направления, активизировались рериховцы, кришнаиты и др. Вспоминаю встречу, которую устроили последователи различных направлений восточных религий с православными священниками. Позже нам рассказали, что эта встреча была организована очень «современной, с широкими взглядами» интеллигенцией с целью поглумиться над «дремучей и старомодной» православной верой.
Церковь представляли на этой встрече кандидат богословских наук протоиерей Евгений Грушецкий и я. Мы не подозревали о подоплёке собрания и вели беседу искренне, делясь неоценимым сокровищем живой веры в живого Бога. Все каверзные вопросы, подвохи, мы спокойно разбирали с собравшимися в зале. Устроители «суда над Православием» не ожидали подобного развития событий. В итоге кафедральный собор и наша община пополнились новыми прихожанами.
Регулярные службы на приходе начались летом 1992 г., когда на пустыре, отведённом под строительство храма, появилась палаточная церковь. До этого в большие праздники проводились молебны возле закладного камня. Палатку нам подарило командование войсками ПВО, где я проходил воинскую службу. Почему брезентовая палатка?
Дело в том, что была возможность построить небольшой каменный временный храм, и был выполнен его проект, однако я вдруг осознал, что начал жить этим храмом и в этом храме, и тогда было принято иное решение – построить небольшой храм, но не временный, а чтобы он мог органично вписаться в будущий комплекс.
Так, кроме собора в уже утверждённый проект комплекса, добавился ещё один храм: Свято-Евфросиниевская крестильная церковь. Её строительство началось в 1993 году. Время тогда тянулось как-то мучительно медленно. После службы, зимой я выходил из палатки, стоял в темноте, а передо мной расстилалось огромное тёмное снежное поле, лютый ветер бил в лицо и не верилось, что когда-нибудь здесь вознесутся ввысь купола храмов, а пустырь заполнится людьми, спешащими на службу Божию.
Однако в августе 1995 г. в ещё не достроенной Свято-Евфросиниевской церкви была отслужена первая Божественная литургия, которую совершил Патриарх Московский и всея Руси Алексий II. На Пасху 1996 г. крестным ходом мы окончательно перешли из палаточной церкви в Свято-Евфросиниевскую.
Храмовый комплекс, да и сам приход иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость», один из крупнейших в Белорусской Православной Церкви. Уже построены Свято-Евфросиниевская церковь, надвратная звонница, часовня Святого Духа, учебный корпус, здание мастерских, здание трапезной, в стадии завершения конкафедральный Радосте-Скорбященский собор. Как можно было всё это воздвигнуть? Только с помощью Божией!
Я убеждён, что именно Господь помогал в повседневных трудах по созиданию храмов Божиих, подсказывал, какие решения необходимо принимать в безвыходных ситуациях, оберегал от ошибок и неверных шагов, утешал, когда подступало отчаяние. Ведь разве мог «нормальный человек» взяться за подобное? Никакого прямого финансирования строительства не существовало, коммерческой деятельностью приход принципиально не занимался и не занимается. Надеяться только на добровольные пожертвования? Нет. Даёт решимость взяться за невыполнимое только полное упование на волю Божию и на Его промысел, полная уверенность в том, что это Он созидает Свой храм нас ради человек, и нашего ради спасения.
Помню, прочитал в житиях святых, что когда кто-то из монахов получал благословение на труды по основанию нового монастыря, вся монастырская братия молилась о нём, как о посылаемом на смерть...
Всё ли уже сделано или ещё предстоят труды по созиданию духовного Центра и православной общины? Что касается Центра, то если Богу будет угодно, храмовый комплекс украсится семидесятиметровой колокольней, будет построена надкладезьная часовня, корпус богадельни с большим актовым залом. А всё это для того, чтобы богаче и интереснее становилась приходская жизнь, чтобы любой человек, приходящий в храм, мог действительно обрести здесь сестёр и братьев.
С этого года в приходе действует православный клуб, на собрания которого два раза в неделю приходят взрослые прихожане, где имеется возможность простого человеческого общения единоверцев. Для тех, кто по окончании воскресной школы хочет продолжить духовное образование для более углубленного изучения Священного Писания начал работать третий класс. При третьем классе есть кружки златошвейников, курсы по изучению иностранных языков и др.
Многим известны труды информационного портала прихода «Собор.by». Сегодня сотрудники портала осваивают новое направление своей деятельности и уже 15 видеосюжетов из жизни Белорусской Православной Церкви были показаны в новостях православного телевизионного канала «Союз».
Его Высокопреосвященство, Митрополит Минский и Слуцкий Филарет за понесённые труды повысил статус минского прихода иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость», его второе официальное наименование: Центр духовного просвещения и социального служения Белорусского Экзархата.
ПОЖЕЛАНИЕ
Хочется пожелать всем, кто читает эти строки, студентам и школьникам, взрослым и молодым православным христианам, будущим священно-и- церковнослужителям: всем сердцем любите Бога, полностью уповайте на Его святую волю, возлюбите разговор с Ним, неленостно молитесь Ему.
Непрестанно слушайте Его слово, обращённое к нам в Его святом Евангелии. Благодарите Его за Его великие милости к каждому из нас. Совершенствуйтесь в знаниях, которые Господь даёт нам, дабы через нас привести многих верных ко спасению.
Ни в коем случае не бойтесь начинать богоугодное дело, о котором разум говорит, что оно не выполнимо. Господь поможет, если оно делается Христа ради.
Господь каждому из нас даровал таланты, способности, и особые дары при рукоположении. Ни в коем случаи не дерзаем их закапывать, но преумножим их. Не будем забывать, что мы служим Богу и людям. Да не возгордимся в своём ничтожестве перед вверенными нам Господом прихожанами.
Гибель для священника, если богослужение перестаёт быть священной Тайной, но становится рутинной работой.
Будем дерзновенно служить Господу, отдавая всего себя Ему и Его людям. Будем жить приходом и ради прихода, не забывая и о собственном спасении, и тогда многие вокруг нас спасутся.
Материал подготовил
Родион Альховик,
студент II курса МинДА
Журнал Ступени, № 37
|
